Зарекалась не писать о друзьях. (Ведь их так мало осталось... так боюсь их обидеть...) Не удаётся. О чём тогда писать? И ведь пишешь не потому, что надо, а потому, что не можешь не... Не можешь не вспоминать юность. Не можешь не ностальгировать по прошлому. Надеюсь, что друзья не обидятся. Кто-то узнает себя, кто-то узнает друзей и будет думать, что было не так, был или есть не такой... Тем более о судьбе друзей после института - а это уже вся жизнь - знаю совсем немного. Пишу, как помню... Дополняйте мои рассказы. Если не вы, то кто?
Из серии "Когда все были живы." Маленькие главы из повести длиною в жизнь.
Андрюша, или рассказ о моём раннем "материнстве".
К рассказу прилагается эпиграф, как учили, всё, как положено: "Мисюсь, где ты?"
А.П. Чехов.
Он не красив. Слишком широкое лицо. Твёрдый взгляд человека, уверенного в себе. Всегда готов противостоять несправедливости, какой бы большой или какой малой она ни была. Большинство бунтует только в юности, а у него запал на всю жизнь.
В институте я сидела за последним столом, в левом углу, "на Камчатке". Привилегированные места, тихие. Можно, спрятавшись за сумками (в памяти вплыло: кейсами и дипломатами! - но где же там! Сумками, сумками, мы были потрясающе бедными) ... так вот, спрятавшись за сумками, сидели мы, три подруги, за последней партой. Когда усердно записывали лекции, когда читали (в сутки нормой было около ста страниц), а когда красились - наводили макияж или переписывали гороскоп... Тушь для ресниц (помните?!) была замечательной: чёрная палочка в пластмассовой коробочке в треть спичечного коробка. Надо поплевать (не надо морщиться, именно поплевать!) - и нанести эту смесь пластиковой щеточкой на ресницы - красавица!
Как-то незаметно оказалось, что он садился за парту передо мной.
Через неделю после начала учёбы в аудиторию пришла страховой агент и предложилa нам всем застраховаться. Близилась первая сессия, появлялась возможность получить первую стипендию, колоссальную сумму в 30 (тридцать!) рублей. Так, если стипендии не будет - ничего, страховка просто не вступит в силу, а если сдашь сессию удачно - заплати пять рублей - и застрахован. На все случаи жизни. На всё время учёбы. Короче, классическое раздевание, классический развод. И агент далa каждому страховой полис. Собирая их, она проверяла заполнение. Читает Андрюшину (ах, я забыла его представить: Андрей) бумагу:" В случае моей смерти завещаю деньги... так, завещаете вашей МАМЕ, Курской Ирине Леонидовне…" И тут же, взяв мой полис:" Ваше имя - Курская Ирина Леонидовна..." Аудитория грохнула смехом, которого агент не поняла или не захотела понять. А я с тех пор так и осталась на всю жизнь его “мать”.
Он был влюбчив. Увлечения уводили его на время в противоположный конец класса. Увлекался восторженно. После очередного романа, на который обычно хватало недели две-три, возвращался за парту впереди меня: “Мать, какая же она дура..." Я про себя частенько смеялась: не надо было столько времени тратить, уровень интеллекта ведь на лице написан, наивно не понимая, что не интеллект он искал.
Учился он легко. Если я брала усидчивостью: записывала, ну, если не все, то большинство лекций, читала, ну, если не все, то большинство рекомендованных книг... (насколько это было возможно, списки литературы для чтения были колоссальными, прочитать всё было физически невозможно), -то он мог и лекции пропустить, и конспекты не писать. Дать ему свои для подготовки к экзаменам не могла - как самой тогда готовиться?! - так что пару раз он приезжал ко мне, и мы сидели на кухне до глубокой ночи, пытаясь запомнить то, что в жизни нам потом, в большинстве случаев, мало пригодилось... Брал он, конечно, качеством ума, гораздо более оригинального, чем мой.
Мне он нравился. Андрюша был одним из немногих, с кем можно было понять друг друга. С другого конца аудитории вопрос:" Мать, как ты думаешь?" - И я знала, о чём он спрашивает: "Да, конечно." Нет, вопросы были исключительно литературными.
Нравилась ли я ему? - Не знаю. Думаю, что да. Но не настолько, чтобы быть очередным увлечением, - не подходило для меня, не настолько, чтобы стать подругой жизни, - не подходило для него.
Андрюша играл на гитаре. В перерывах между лекциями, он картинно сидел на широком подоконнике второго этажа и пел, подыгрывая. В юношеском запале я решила его поддеть, пошутила над уровнем игры. Андрюша ответил чем-то таким колким, что я тут же побилась с ним на пари: как только у меня будет своя гитара - через неделю я буду играть на его уровне.
Гитару купила в Ленинграде, куда мы, три подруги, приехали на зимние каникулы. Промучилась до мозолей на пальцах, но через неделю знала пять классических аккордов и могла спеть пару песен.
С тех пор только состарилась.
Всё те же пять классических аккордов.
Всё те же песни.
Андрюша, где ты?
Комментариев нет:
Отправить комментарий