Поэма о собаке Диночке.

              Поэма о собаке Диночке.

Руфина Аркадьевна, соседка по дому моей бабушки и заведующая моим детским садом, была счастливой владелицей коричневой таксы. Обнаружив однажды, что у таксы будет прибавление, она стала усиленно, как я теперь представляю, искать детей, единственных, кто может уговорить родителей взять щенков. И одним таким ребёнком оказалась я. Совершенно не помню как, но мне удалось уговорить маму, думаю, не без папиной помощи.

Это уже потом у нас жили черепаха, кошка, принесшая пятерых котят (соседка: "Утопите в ведре!" Утопить? И рука поднимется бросить этот живой пищащий комочек? И с этим дальше жить? - и вот уже моя мама искала, куда бы пристроить эту постоянно мяукающую команду, но некоторое время кошек в доме было 5...4...3...3...2 - и не помню уже, честно, куда они делись.) 
А вот Диночку, мою беспородную Диночку, отдали "в деревню". Но это я опять перескакиваю, а если сначала...

Началось с того, что Диночка оказалась абсолютно породистой дворнягой: при маме - карликовой таксе благородно - коричневого окраса и неизвестном папе, оказавшемся (по проявившимся в детях приметам) немецкой овчаркой, Диночка была среднего роста собакой: в два раза больше таксы и как раз в два раза меньше овчарки. Добавьте к этому удлинённое тело, типично кривые лапы, длинный хвост с острым концом - и всё это таксовое великолепие окрашено в чёрно-бежевые тона со стоячими треугольными ушами, коричневыми точечками над глазами - ну, короче, типичный окрас хорошего сторожевого пса. Так что смотреть на неё без смеха было трудно. 
Жизнь у Диночки была тяжёлой. Мои родители работали. Я училась в двух школах: обычной, средней общеобразовательной (опять вдруг поразило слово: СРЕДНЕЙ образовательной, ну, в общем, так себе образование, да?), так вот, в этой, "среднеобщеобразовательной", и музыкальной. Хотя, честно, времени оставалось достаточно. Просто родители, как все родители, сказали, что гулять с ней - моя обязанность. Выскочу минут на пятнадцать - двадцать к забору городского парка (что делали все собачники нашего дома) - и домой. И Диночка от одиночества рвала газеты в маленьком коридоре нашей квартиры.

Хозяйство было на маме, как оно теперь на мне. Папа в домашних делах принимал минимальное участие. Ох, надо рассказать, опять выскочило - смешное? странное? - но типичное для папы.

Ванну надо чистить. Это огромное чугунное эмалированное сооружение имеет способность загрязняться. Чистить тряпочкой? А что если отполировать стенки ванной так, что к ним просто ничего не станет приставать? И вот уже папа насаживает войлочный полировочный круг на дрель - и "полирует" стенки ванной... И я наблюдаю за этим процессом и даже полирую сама! Папа научил меня ничего не бояться: нет ничего, что я не могла бы сделать! Забить гвоздь? - нет проблем. Просверлить дыру в стене дрелью? - пожалуйста! Заменить пробки? - секундочку, секундочку, сейчас расскажу.

Папа возвращался домой поздно, обычно с последним автобусом. А пробки (поясняю для незнающих: электрический предохранитель, керамический, с проволочкой, которая расплавлялась при повышении тока, предотвращая пожар), так это пробки имели способность постоянно "перегорать". И надо было найти тоненькую проволочку, взамен перегоревшей, и заменить. И однажды такой проволочки даже в огромном хозяйстве папы не оказалось. И, подумав, (но, видимо, недолго) я вставляю вместо пробки погнутую вилку. Правда, дожидаюсь папу с работы и сообщаю о замене. Странно, но он меня не ругал. Но и не хвалил. А мог бы. За сообразительность.

Воспоминания разбегаются, не остановишь... Ах, Диночка!

Диночка была хитрой (научишься быть хитрой: квартира маленькая, гуляют редко, ни тебе побегать, ни поиграть...) Помню, как она вырвала поводок у меня из руки и убежала в парк. Но не убежала далеко, а так, чтобы постоянно меня видеть и дразнить: зови, зови... - подойдёт поближе, помашет хвостом, и как только я готова наступить на поводок, - бежать. Странно, я вижу себя, как в кино, девочкой, бегающей за собакой по тропинке парка. Как будто я наблюдаю за этим из одного из окон верхнего этажа нашего дома.

Терпение мамино кончилось, когда я училась в седьмом классе. Отдали Диночку 5 декабря.

Я не помню уже многих дат. Иногда надо "вспоминать", сколько мне лет. Но то, что отдали Диночку 5 декабря, я, похоже, никогда не забуду. Был выходной день (День Советской Конституции! - был такой праздник), я просто весь день пролежала на маминой постели лицом к стене. Не могла ни есть, ни пить, ни разговаривать. Мама отдала Диночку "в деревню". Деревня эта была всего в четырёх – пяти остановках автобуса. Там, где потом стоял наш следующий дом - длинное шлакоблочное сооружение в девять этажей. (И сейчас всё ещё стоит). А в то далёкое уже время на том повороте автобуса стояли деревянные частные дома. Во дворе одного из них и поселили в собачьей будке мою Диночку. Каждое осенне-зимне-весеннее воскресенье я дважды проезжала мимо того дома: я ездила на занятия оркестра во дворец культуры завода Криогенмаш - и каждый раз высматривала Диночку. А однажды (а может, и больше, чем однажды) заехала: просидела, обнявшись с собакой, около её будки часа два.

Так кончилось моё детство.